Жила-была вне времени одна Маленькая Душа, которая сказала однажды Богу:
- Я знаю, кто я есть!
- Замечательно, — ответил Бог, — и кто же ты?
И Маленькая Душа прокричала:
- Я есть Свет!
Бог улыбнулся своей большой улыбкой и сказал:
- Верно! Ты есть Свет!
Маленькая Душа была очень счастлива, так как поняла то, что рано или поздно понимают все души в Царстве Бога.
- Ух ты, — сказала Маленькая душа, — а ведь это действительно круто!
Но скоро ей стало недостаточно одного знания того, кто она есть. Маленькая Душа почувствовала, как в ней начинается новый водоворот желания. Теперь она хотела быть тем, чем она являлась. И тогда Маленькая Душа вернулась к Богу (что само по себе, совсем не плохая идея для всех душ, которые хотят быть тем, Кто Они Есть на Самом Деле) и сказала:
- Привет, Бог! Теперь, когда я знаю, Кто Я Есть, можно ли мне быть этим?
И Бог ответил:
- Ты хочешь сказать, что ты желаешь быть тем, Кем Ты Уже Являешься?
- Видишь ли, — ответила Маленькая Душа, — одно дело знать, Кто Я Есть, и совсем другое на самом деле быть этим. Я хочу ощутить и почувствовать, каково это быть Светом!
- Но ты и так уже являешься Светом, — повторил Бог, снова улыбаясь.
- Да, но я хочу узнать это, почувствовав! — крикнула Маленькая Душа.
- Ну что ж, — сказал Бог посмеиваясь, — Я должен был бы догадаться об этом. Ты всегда отличалась страстью к приключениям, — но затем выражение Бога изменилось, — Только вот, есть тут одна вещь...
- Какая такая вещь? — спросила Маленькая Душа.
- Не существует ничего иного, кроме как Свет. Видишь ли, я создал только то, чем ты и являешься; и получается, что простого пути познать себя как то, Кто Ты Есть у тебя не предвидится. Понимаешь, не существует ничего, чем бы ты не была.
- Эээ..., — сказала Маленькая Душа, которая была теперь несколько озадачена.
- Подумай об этом вот как, — сказал Бог, — Ты подобна свече в лучах Солнца. Ты светишь вместе с миллионами, триллионами и триллиардами других свечей, которые и составляют Солнце. И солнце не было бы Солнцем без тебя. Попробовало бы оно стать солнцем без одной из своих свеч... оно бы просто не смогло бы быть нормальным Солнцем, потому что сияло бы уже не так ярко. И вот задача, как познать себя как свет, когда ты находишься в самом центре Света? Ничего себе задачка?
- Ну ты же Бог, — прищурилась Маленькая Душа, — придумай же что-нибудь!
И тогда Бог улыбнулся еще раз и сказал:
- Я уже придумал. Коль скоро ты не можешь увидеть себя как Свет, когда ты находишься в Свете, мы окружим тебя темнотой.
- А что такое темнота? — спросила маленькая душа.
- Это то, чем ты не являешься, — ответил Бог.
- А станет ли мне страшно от этой темноты? — заплакала Маленькая Душа.
- Только, если ты выберешь испугаться, — ответил Бог, — На самом деле, не существует ничего, чего стоило бы бояться. И только, если ты решишь, что есть, ты станешь бояться. Видишь ли, мы всё равно придумываем всё это. Мы претворяемся.
- О, — сказала Маленькая Душа, и после этого сразу почувствовала себя значительно лучше.
После этого Бог объяснил, что для того, чтобы познать в ощущениях или почувствовать вообще что-либо, должно появиться нечто прямо противоположное. Или, другими словами, если ты хочешь почувствовать что-то — ты рождаешь появление чего-то прямо противоположного.
- И это великий дар, — сказал Бог, — ибо без него ты бы не смогла ничто познать или почувствовать. Ты не можешь узнать, что такое Тепло без Холодно, Верх без Низа, Быстро без Медленно. Ты никогда бы не смогла узнать, что такое Лево без Право, Здесь без Там, Теперь без Тогда. Таким образом, — продолжил Бог, — когда ты будешь окружена темнотой, не возноси кулак к небесам и не доводи свой голос до крика, и не проклинай темноту. Но вместо этого будь Светом в этой темноте и не сходи с ума по этому поводу. Тогда Ты и познаешь, Кто Ты Есть на Самом Деле, и все остальные ощутят это также. Позволь своему Свету сиять так ярко, что все и каждый смогут узнать, насколько ты необыкновенна!
- Ты хочешь сказать, что это нормально — позволить другим увидеть то, насколько я необыкновенна? — спросила Маленькая Душа.
- Ну разумеется! — засмеялся Бог, — это очень даже в порядке! Но помни, что "необыкновенный" не означает "лучше". Каждый является необыкновенным и особенным по-своему! При этом многие успели забыть об этом. И они поймут, что это нормально — быть особенным и необыкновенным, только когда ты увидишь, что это в порядке вещей для тебя — быть особенной.
- Ух ты, — сказала Маленькая Душа, принявшись танцевать, смеяться и прыгать от радости, — Я могу быть такой особенной и необыкновенной, какой захочу!
- Да, и ты можешь начать прямо сейчас, — сказал Бог, который принялся танцевать и смеяться и прыгать вместе с Маленькой Душой, — Какой частью особенного и необыкновенного ты хочешь быть?
- Как это, какой частью особенного и необыкновенного? — повторила Маленькая Душа, — я не понимаю.
- Понимаешь, — начал Бог, — быть Светом — значит быть особенным, а быть особенным, включает в себя много разных частей. Быть добрым — значит быть особенным. Быть нежным — значит быть особенным. Быть особенным — также значит быть творческим, изобретательным. Быть терпеливым — это тоже значит быть особенным. Можешь ли ты придумать какие-то иные способы быть особенным?
Маленькая Душа посидела немного в молчании.
- Я могу придумать множество способов быть особенной! — воскликнула она наконец, — Быть поддерживающим — значит быть особенным. Быть отдающим — это быть особенным. Быть особенным — это и быть дружелюбным. И быть заботливым — это тоже значит быть особенным.
- Да! — согласился Бог, — и ты можешь быть всем этим или любой другой частью особенного, какой пожелаешь в любой момент. Это и есть то, что означает быть Светом.
- Я знаю, чем я хочу быть, я знаю, чем я хочу быть! — радостно объявила Маленькая Душа, — Я хочу быть той частью особенного, которая называется "прощающий". Правда ведь, что быть прощающей — это значит быть особенной?
- О, да, — с уверенностью сказал Бог, — это очень особенно.
- Хорошо, — сказала Маленькая Душа, — именно этим я и хочу быть. Я хочу быть прощающей. Я хочу познать себя как прощающая.
- Хорошо, — сказал Бог, — но есть одна вещь, о которой тебе следует знать.
Маленькая Душа становилась немного нетерпеливой. Теперь ей казалось, что на каждом шагу её ожидают новые осложнения.
- Что же это такое? — спросила она со вздохом.
- Не существует никого, кого можно было бы простить.
- Никого? — она едва могла поверить тому, что только что услышала.
- Никого! — ответил Бог. — всё, что я создал — совершенно. Нет ни одной другой души во всём, что Я создал, которая была бы менее совершенна, чем ты. Оглянись.
И именно тогда Маленькая Душа осознала, что вокруг собралась большая толпа других душ. Эти души собрались издалека и отовсюду и из самых разных уголков Царства, ибо все узнали, что Маленькая Душа ведёт необычайный разговор с Богом, и все и каждый желали знать, о чём идёт речь.
Глядя на бесчисленное множество собравшихся душ, Маленькая Душа была вынуждена согласиться. Ни одна из душ не выглядела менее замечательно, менее великолепно или менее совершенно, чем она сама. Это было так удивительно, и настолько ярок был свет, исходящий от собравшихся душ, что Маленькой Душе приходилось даже немного прищуриваться, чтобы смотреть на них.
- Так кого же прощать? — спросил Бог.
- Ммм-да, — сказала Маленькая Душа, — повеселиться, похоже, не удастся. А я-то хотела познать себя как То, Что Прощает. Я хотела узнать, как это чувствуется, когда ты такой вот особенный.
И Маленькая Душа задумалась над тем, каково было бы ощущать себя, когда тебе грустно. Но именно тогда к ней подошла другая Дружелюбная Душа:
- Не стоит беспокоиться, Маленькая Душа, — сказала ей Дружелюбная Душа, — я помогу тебе.
- Правда? — засветилась Маленькая Душа, — но что же мне нужно сделать для этого?
- Да ничего — я просто создам для тебя кого-то, кого ты сможешь простить!
- Ты так можешь?
- Конечно! — улыбнулась Дружественная Душа, — в следующем своём рождении, в следующей жизни я сделаю что-то, за что ты сможешь простить меня.
- Но зачем? Зачем тебе вдруг делать это? — спросила Маленькая Душа, — Тебе самому совершенному Творению! Тебе, которая вибрирует с такой скоростью, что рождается Свет, настолько яркий, что даже трудно смотреть на тебя! Что может заставить тебя захотеть понизить свои вибрации, что твой яркий свет станет тёмным и тяжелым? Что может послужить причиной того, что ты, которая есть Свет; ты, которая танцует со звёздами и движется через Царство со скоростью мысли, захотела бы придти в мою жизнь и сделать себя настолько тяжёлой, что ты смогла бы сделать что-то плохое?
- Ответ очень прост, — сказала Дружелюбная Душа, — я сделаю это, потому что я люблю тебя.
Маленькая Душа была удивлена, услышав такой ответ.
- Не стоит так удивляться, — сказала Дружественная Душа, — ты уже делала то же самое и для меня. Неужели же ты не помнишь этого? О, мы же столько раз уже танцевали вместе, ты и я. На протяжении сеэонов и сквозь века мы танцевали с тобой этот танец. На протяжении всего времени и во многих местах мы играли вдвоём с тобой. Мы обе были уже Всем Этим. Мы были и Верхом и Низом, и Левым и Правым. Мы уже были и Там и Здесь, Теперь и Тогда. Мы уже были Всем Этим. Мы были и мужчинами и женщинами, хорошим и плохим; мы обе уже бывали и жертвами и злодеями. Так мы и поступали прежде множество раз друг для друга, ты и я; и каждая создавала для другой точную и совершенную возможность для того, чтобы Проявить и Познать, то Кем Мы Являемся На Самом Деле.
- Таким образом, — стала объяснять Дружелюбная Душа дальше, — в этот раз в нашей следующей жизни я предстану перед тобой как "плохая". И я сделаю что-то действительно ужасное и тогда ты сможешь познать себя как Та, Которая Прощает.
- Но что же ты сделаешь? — спросила Маленькая Душа, немного нервничая, — что будет этим действительно ужасным, что ты сделаешь?
- О, — сказала Дружелюбная Душа улыбаясь, — мы непременно придумаем что-нибудь.
Но после этого Дружелюбная Душа стала как-то серьёзнее и сказала тихим голосом:
- Знаешь, в одном ты определённо права.
- В чём? — захотела узнать Маленькая Душа.
- Мне действительно понадобится замедлить мои вибрации и стать очень тяжёлой для того, чтобы сделать эту не очень приятную вещь для тебя. Мне придётся притворяться быть чем-то совершенно на меня не похожим. И теперь я хочу попросить тебя об одной ответной услуге.
- Да всё что хочешь! Всё, что ты пожелаешь! — воскликнула Маленькая Душа, начав петь и плясать, — Я буду прощающей! Я буду прощающей! — и тут Маленькая Душа заметила, что Дружелюбная Душа продолжала оставаться молчаливой.
- Так что ты хочешь? — спросила Маленькая Душа, — Что я могу сделать для тебя? Ты просто ангел, согласившись сделать это для меня.
- Ну, разумеется, эта Дружелюбная Душа и есть ангел! — прервал их беседу Бог, — Каждый и есть ангел. Помни всегда: Я посылаю вам только ангелов и никого кроме них.
И Маленькая Душа сгорала от нетерпения сделать что-нибудь для того, чтобы удовлетворить просьбу Дружественной Души:
- Так что же я могу сделать для тебя? — спросила она снова.
- Когда я стану бить тебя и причинять тебе боль, — начала Дружелюбная Душа, — в тот момент, когда я сделаю тебе худшее изо всего того, что ты только можешь себе представить... В этот самый момент...
- Да? — прервала её Маленькая Душа, — так что же... ?
Дружелюбная Душа молча взглянула на Маленькую Душу и затем молвила:
- Помни, Кто Я Есть На Самом Деле.
- О, ну конечно! — воскликнула Маленькая Душа, — Я обещаю! Я всегда буду помнить тебя такой, какой вижу тебя здесь и сейчас. — Хорошо, — сказала Дружелюбная Душа, — потому что, видишь ли в чём тут дело: Я буду очень сильно стараться притворяться, и я скорее всего, забуду то, кто я есть на самом деле. И если ты не будешь помнить то, Кто Я Есть На Самом Деле, я могу забыть об этом на очень долгое время. И если я забуду, Кто Я Есть, — ты можешь даже забыть Кто Ты Есть и мы обе потеряемся. И тогда нам потребуется еще одна душа, которая придёт и напомнит нам о том, Кто Мы Есть.
- Нет! Нам этого не потребуется! — снова пообещала маленькая Душа, — Я буду помнить, кто ты есть! И я буду благодарна тебе за тот дар, который ты принесёшь мне — шанс познать и почувствовать то, Кто Я Есть.
________________________________________
И соглашение было заключено, и Маленькая Душа отправилась в свою новую жизнь, радостная от того, что будет Светом, что само по себе было очень особенным; и вдвойне радостная оттого, что сможет быть той частью этого особенного, которая называется Прощение.
И Маленькая Душа с нетерпением ждала, когда ей представится возможность ощутить и познать себя как Прощение и принести благодарность той душе, которая сделает это возможным.
И в каждый новый момент этой новой жизни, когда новая душа появлялась на сцене, чтобы эта новая душа не приносила в жизнь Маленькой Души — радость или печаль, и в особенности, если это была печаль, Маленькая Душа думала о том, что сказал ей Бог:
- Всегда помни,— улыбался Бог, — Я всегда посылаю вам только ангелов, и никого кроме них...

***
…Василиса Дмитриевна быстро бегала по клавиатуре пухлыми пальчиками и от напряжения постукивала по полу ногами, обутыми в мягкие домашние тапки со смешными заячьими ушками. На мониторе компьютера вдруг появилось "окошко" с надписью: "У вас три новых сообщения". Два письма оказались от их питерского делового партнера. А вот последний отправитель Василисе был неизвестен. В названии темы сообщения значилось— "знакомство". Василиса решила, что письмо залетело в ее ящик по ошибке, но потом догадалась, что это ответ на анкету, размещенную в Интернете на сайте знакомств. На такую сомнительную авантюру ее уговорила подруга Маринка месяц назад. Василиса не верила в эту затею, почти разуверившись к 33-м годам, что сумеет устроить свою личную жизнь, но анкету всё же разместила. На всякий случай.
Письмо было первым и единственным. И пришло, как специально, именно сегодня, в День рождения Василисы.
Неожиданный подарок.

Василиса, волнуясь, чмокнула на удачу в блестящий носик маленького плющевого медвежонка, свой талисман, и кликнула "мышкой" по письму...
Сорокапятилетний директор сельской школы Николай Соколов приглашал Василису в гости и подробно объяснял, почему она ему понравилась: "Я сам-то в Новые локти перебрался всего год назад из города: суета надоела. В деревне женщина крепкая нужна, но не могу я найти с местными общего языка: образованности у них не хватает".
Василиса несколько раз перечитала текст. Что за шутки судьбы? Единственный жених оказался из деревни, в которой она родилась, но уехала в Москву вместе с родителями двадцать лет назад. Девушка, чувствуя покалывание в груди от внезапно нахлынувших воспоминаний, как наяву увидела родную деревушку, расположенную возле скалистого озера, и мохнатый от густой травы обрыв над ним, где Василиса в детстве любовалась закатами, с замирающим сердцем наблюдая, как огромный пунцовый диск медленно топил себя в воде и раскрашивал волны золотистой акварелью.

Василиса Дмитриевна тяжело вздохнула. Побывать на родине давно пора. И одной быть надоело.… Но она еще не настолько сошла с ума от одиночества, чтобы отказаться от должности заместителя генерального директора юридического агентства и выйти замуж за деревенского мужика!

Размышления Василисы прервал звонок по внутренней телефонной линии.
— Вась, зайди ко мне на минутку, — генеральный директор, Иван Семенович, говорил интригующе тихо.
Василиса Дмитриевна поднялась из-за рабочего стола, по-быстрому переобулась в туфли на высоком каблуке и взглянула на себя в зеркало, поправляя прическу.
"А ты ведь еще совсем не "старая дева". Выглядишь неплохо",— пыталась взбодрить себя Василиса, улыбаясь своему пышнотелому отражению.— Ну и пусть я не худышка. Зато добрая и образованная. Вот и Иван от меня явно чего-то хочет".

Василиса без стуку открыла дверь кабинета директора…
— Па-а-а-здра-а-а-вля-я-я-е-е-ем!
Весь коллектив собрался у генерального, чтобы сделать сюрприз своей "шефуни". Иван Семенович поспешно подбежал к Василисе с огромным букетом роз.
— Дорогая наша Вася…, то есть Василиса Дмитриевна! Мы все тебя очень любим и поздравляем с днем варенья! — генеральный засмеялся и, встав на цыпочки, смачно чмокнул Василису в круглую щечку.
— И у нас для тебя сюрпри-и-з,— продолжал Иван Семенович, лукаво подмигивая своей заместительше.— Тебя ужа-а-асно, ну просто уж-а-асно хочет поздравить, обласкать и любить всю жизнь мой дружок, а твой тезка — красавец Василий!

У Василисы екнуло сердце. "Вот это да! У меня оказывается был тайный поклонник?! Кто же это? Может тот мускулистый брюнет, который на прошлой неделе два раза заезжал на работу к Ивану?"— с робкой надеждой подумала девушка и неожиданно густо покраснела.
— Василий, заходи!— позвал кого-то Иван Семенович, приоткрыв дверь кабинета.
Василиса замерла…

...Мягко и торжественно ступая по паркету, в комнату вошел…толстый пушистый персидский кот с большим подарочным бантом на шее. Генеральный подхватил котяру на руки и, счастливо улыбаясь, сунул в руки Василисы.
— Нравится подарок? Теперь тебя, Василиса Дмитриевна, каждый день будет ждать с работы хоть кто-то живой и теплый!

...Василиса молчала, неуклюже схватив кота Василия за передние лапы. Сотрудники оглядывались друг на друга и тихо перешептывались, пытаясь понять, осталась ли довольна сюрпризом их начальница.
— Ты не беспокойся, он уже стерилизованный — хлопот с этим не будет!— продолжал ликующе кричать Иван Семенович.
— Спасибо, — тихо сказала Василиса и пошла к двери.
У порога она на минуту задержалась и, стараясь изобразить на лице искреннюю радость, добавила:
— С подарком вы здорово угадали. Для полного счастье мне не хватало именно кастрированного кота.

…Василиса, посадила кота на полу возле двери своего кабинета, грузно плюхнулась на стул и, трясясь, зарыдала, изредка вытирая слезы плюшевым медвежонком. Шмыгая носом, она случайно бросила взгляд на экран компьютера и вспомнила о письме Соколова. …Несколько секунд она о чем-то думала, а потом решительно подняла трубку телефона:
— Иван, в честь дня рождения дай мне недельку за свой счет. К жениху поеду. Праздновать. А Василий пусть пока скрасит твое одиночество…

***
Поезд ритмично стучал колесами в такт возбужденному сердцу Василисы. Уже близко. Она решила вернуться в Новые локти также как и уезжала — по железной дороге, чтобы промотать назад свои воспоминания как забытую кинопленку. Вот показался густой и по-волшебному мрачный ельник, за ним старая покосившаяся набок мельница, прожженная молнией, потом заброшенная ферма у озера, бликующего фейерверком солнечных зайчиков… Ничего не изменилось с той поры. Даже трепет в душе... Зря Василиса думала, что давно похоронила все сильные детские эмоции под толстым слоем жировых отложений. "Если и с Соколовым ничего не получится — уйду с головой в работу. Навсегда!" — думала москвичка, разглядывая в окно знакомые места.
Сердце вдруг остановилось вместе с поездом: низкое обветшалое здание деревенской станции за окном. Приехали...

Опьяняющее месиво из протяжного мычания деревенских коров, тоскливого блеянья овец, запахов навоза и изрыгивающего сладкий аромат клевера моментально воскресило в Василисе все забытое из давно ушедшего беззаботного детства. Ей нестерпимо захотелось пройтись по знакомым улочкам, окаймленным стройными выкрашенными заборами вокруг аккуратных бревенчатых изб, посмотреть на единственный в деревне кирпичный дом, в котором прошло ее детство. Но привыкнув строго следовать заранее намеченным планам, она решила сначала наведаться к Соколову.

Дом потенциального жениха Василисы оказался двухэтажным коттеджем за высоким стальным забором. Нервно оглядываясь по сторонам, Василиса, поправила прическу и, кряхтя, заерзала в короткой юбке, стараясь растянуть ее на толстых ножках. Потом незаметно поправила бретельку бюзгалтера, опять оглянулась, и, убедившись в отсутствии любопытных свидетелей, вдавила кнопку на домофоне.
...В ответ не последовало ни звуков, ни движений. Василиса терпеливо подождала минуту и снова нажала на кнопку.
— Да его нету, забрали сегодня,— из-за калитки соседнего дома выглядывала тетка в цветастой косынке.
— Куда забрали?— не поняла Василиса
— Туда, красавица, туда. Заворовался он совсем. Коттедж, видишь, какой себе отстроил? И все на школьные деньги. А ты кто ему будешь?
— Родственница я. Дальняя. Проездом заскочила…
—А-а-а…

…Василиса, тихонечко хныча как расстроенный ребенок, спустилась к озеру по крутой лестнице. Быстро переоделась в купальник в деревянной потрескавшейся кабинке для раздевания и вошла в мягкую, как свежие сливки, воду. В Москве Василиса привыкла плавать в бассейне после очередной неудачи в личной жизни. Так легче было успокоиться и решить оставаться ли навсегда старой девой или продолжить попытки найти свое женское счастье. Озеро стало заметно меньше и сильно заросло камышом и тиной, но это не мешало местной детворе бултыхаться, задыхаясь и визжа от восторга.
Немного успокоившись, девушка вышла на песчаный берег. Уже смеркалось. Москвичка вспомнила, что ей негде ночевать. Родственников в деревне не осталось, а местные жители вряд ли узнают в нынешней солидной даме бывшую девчонку-забияку с вечно раскорябанными коленками.

Посиневшая от холода ребятня, купающаяся уже больше часа, наконец-то вылезла из воды. Мальчишки, хохоча, бегали друг за другом, чтобы согреться и обсохнуть.
— Эй, мальчик! — Василиса остановила за руку пробегающего мимо нее белобрысого и загорелого пацана лет десяти. — У Вас тут гостиница появилась? Переночевать где-то можно?
— Гостиницы нет, — мальчик пытался вырваться из крепких рук Василисы, чтобы догнать друзей.— А вы вон в той крайней избе ночуйте. Там никто не живет: хозяин умер месяц назад, а наследники так и не объявились, — пацанчик вдруг перешел на проникновенный шепот.— Только если вы привидений не боитесь...
— Привидений?! — Василиса засмеялась. — Любишь «ужастики» смотреть, дружок?!
— Не верите?! Я сам видел вечером в окне дома: кто-то ходит, похожий на бывшего хозяина…
Василиса чуть снова не захохотала от детских глупостей, но, чтобы не расстраивать мальчика, нарисовала на лице серьезность:
—Верю. А кто, говоришь, призрак? Мужчина? Ну, тогда будь за меня спокоен: мужчины ко мне не суются.
— Почему? — мальчик с интересом посмотрел на толстую тетку с мокрыми длинными волосами.
—Вот и я хотела бы знать — почему…

***
Василиса нашарила под крыльцом, как советовал мальчуган, ключ от двери дома с нарядными золотистыми ставенками и вошла внутрь.     Старомодная люстра со спиральками на потолке осветила диван, покрытый зеленым плюшевым пледом и круглый стол посередине комнаты, окруженный треножными табуретками. Вся эта трогательная картина из далекого прошлого резко диссонировала с компьютером на тумбочке у окна.

Василиса почувствовала, что длинная дорога, очередной "облом" с личной жизнью и деревенский воздух с богатым букетом ароматов луговых трав опустошили до дна сосуд ее неисчерпаемой энергии. Не раздеваясь, москвичка погасила свет, легла на диванчик, который несколько раз жалобно скрипнул под ее грузным телом, и моментально заснула…

— Эй, вы кто?
...Василису внезапно разбудил низкий мужской голос. Она села на диване, протирая еще спящие глаза.
— Девушка, вы меня слышите?
Василиса быстро промотала в памяти события последнего дня.
— Вы не волнуйтесь, я здесь только переночую и завтра уеду. Я просто в командировке. А вы наверно сосед? Или наследник? — Василиса с трудом разглядела в темноте фигуру высокого мужчины, стоящую возле дивана.
— А…Городская, значит, — у незнакомца был приятный голос.
"Надо ему денег предложить за мою ночевку",— сообразила предприимчивая девушка и протянула руку к настольной лампе.
Яркий свет больно резанул по глазам. Василиса зажмурилась. Через секунду открыв веки, подала руку для приветствия незнакомцу.
Перед девушкой стоял рослый мужчина, с выразительными голубыми глазами, ежиком темных коротких волос, в черной футболке и модных джинсах…
...Вот только был он почему-то полупрозрачным: ковер на стене позади незнакомца хорошо просматривался через его мускулистую фигуру.
— Только не пугайтесь, пожалуйста. Я, действительно, привидение.… Это не галлюцинации,- голос призрака дребезжал от волнения.

...С трудом подавив в себе страх, Василиса опустила руку и отодвинулась в дальний угол дивана. Привидение было симпатичным. Если бы Василиса познакомилась с живым мужчиной, обладающим такой колоритной внешностью, девушка считала бы это подарком судьбы.
—Что с вами случилось?
Призрак, обаятельно заулыбался, радуясь, что Василиса осмелилась с ним поговорить, и бесцеремонно уселся рядом с ней на диване.
— Слышал, что врачи диагностировали остановку сердца. Говорили, что много работал, вот и сжег себя, — незнакомец продолжал излучать искреннюю радость. — Купил себе этот домик, чтобы из города на выходные приезжать отдыхать, как советовали врачи. Первый раз наконец-то выбрался. Но на следующий день.… Кстати, меня Лера зовут, — призрак весело протянул Василисе руку. — В смысле, Валера, но друзья меня так называли.
— Вася… Василиса.
Пальцы девушки коснулись ладони Леры. Василиса почувствовала, что ее рука погрузилась в прохладную слегка тягучую массу, похожую на воздушный остуженный кисель. От призрака веяло озерной прохладой.
У Василисы по телу забегали мурашки.
— А почему ты все еще здесь?
— Не знаю…
Василисе стало безумно жалко это безобидное милое привидение и нестерпимо захотелось ему помочь.
—Лер, а давай-ка сходим к Кириллычу. Жил тут раньше один чудаковатый мужичок. С призраками, говорили, общался. Вдруг он поможет. Правда, я его последний раз видела лет двадцать назад… Но попробовать стоит.
— А может, не надо? Мне и так хорошо. …Особенно сегодня, — тихо произнес Лера и слегка коснулся плеча Василисы, отчего на нем появились едва заметные влажные пятнышки.
Василиса не ответила, стараясь не слушать просьбы слишком доверчивого сердца.

***
Прозрачным утром они шли по дороге вдоль озера, туда, где на самом краю деревни на опушке елового леса стояла одинокая избенка местного колдуна. Призрак в благодарность за помощь всю дорогу развлекал городскую девушку. То, легко отталкиваясь от земли, подлетал к колыхающейся от летнего ветерка воде и, забавно сложив руки на груди, отплясывал на прозрачной глади озера чечётку. То, скрутившись калачиком и став похожим на снежный ком, катился по дороге впереди Василисы. Когда к паре приближался какой-нибудь прохожий, Лера моментально сворачивался клубочком, превращаясь в крохотное облачко, и прятался у Василисы в кармане.
— Тебе там не тесно? — с усмешкой спросила Валеру девушка, тихонечко похлопав по убежищу привидения.
— Наоборот, слишком просторно, — Лера, выглядывающий из кармана, был похож на пушистого белого цыпленка. — Ты барышня немаленькая, и одежда у тебя такая же.
— Для бестелесного существа тебе стоит быть аккуратнее в выражениях…
Лера возник перед Василисой во весь рост.
— Обиделась? Я хотел объяснить, что мне в твоем просторном кармашке уютно и тепло.… Именно тепло, хотя я начал забывать, что это такое.
— О! Да мы уже пришли,— Василиса вдруг заметила в ста метрах от них низенькую ветхую избу с просевшей крышей. — Тут раньше и жил Кириллыч. И я его жутко боялась.
Лера тихонечко захихикал:
— Надеюсь, не больше, чем призраков?

***
Василиса и Валера вошли в скрипучую калитку облезлого забора, миновали чистый дворик и постучали в добротную металлическую дверь дома. Почти сразу послышались шаркающие по деревянному полу шаги. Раздался противный лязг тяжелых замков и перед странной парочкой возник высокий худощавый, но вполне моложавый дед с кокетливо подкрученными вверх небольшими усиками.
Лера, волнуясь, перетоптывался с ноги на ноги, от чего слегка поднимался в воздухе.
— Да ладно, ты, не прыгай. Меня не испугаешь, я вашего брата каждый день вижу, — Кириллыч кинул равнодушный взгляд на призрака и галантно открыл перед Василисой дверь:
— Заходи, раз уж пришла. Чего в дверях-то топтаться.

Вся компания вошла в светлую комнату.
Старик деловито пододвинул стул Василисе и сам сел напротив.
— Тебе не предлагаю. Знаю, что вам, призракам что стоять, что сидеть — все едино, — обратился Кириллыч к Лере.
— Да…, вообще-то, — призрак теребил воздушными пальцами свою несуществующую футболку.
— Извините, э-э-э… Кириллыч, не знаю вашего имени, что мы обратились к вам по такому необычному делу, но мы слышали много замечательных отзывов от местного населения о ваших экстрасенсорных способностях, — Василиса была профессионалом в ведении любых деловых переговоров, но в этот раз даже вспотела от напряжения.
— Иван я буду. Иван Кириллыч, — дед игриво улыбнулся приятной собеседнице двумя пожелтевшими зубами. — А в деревне всё брешут, нет у меня никаких кекстро…..способностей энтих. Просто заходят вот эти самые ко мне иногда. С качели как-то в детстве упал, вот и заходят с той поры.
Василиса мельком взглянула на Леру. Его лицо постоянно менялось: то становилось по-детски испуганным, то серьезным и грустным.
— Вы знаете, когда я уйду?— спросил призрак.
—Домой-то? Уйдешь, милый, уйдешь. Когда все задания выполнишь.
— Какие задания? — не понял Лера.
— Дык, я ж говорю, они заходят ко мне, о родственниках расспрашивают, ну и рассказывают, как оно там…, — дед, бегая блестящими глазами по выпирающим из блузки округлостям Василисы, подкрутил завитки редких усов. — Говорят, там наш дом настоящий, а сюда как в школу нас посылают, подучиться. Каждому свои задания дают. Как все сделал — можешь возвращаться. Вот и заканчиваем мы учебу кто раньше, кто позже. У них бывают такие сбои: душа уже отошла, а домой-то не пустят, пока всё не завершит, что предназначено.

Кукушка на настенных часах заверещала, сообщая о наступлении полудня. Её крик вывел Василису из оцепенения, в которое она погрузилась, выслушивая странные рассказы Кириллыча. В это время, находясь на работе, она обычно направлялась в китайский ресторан и баловала себя большой порцией лапши с экзотическими специями.

— А как узнать, что я еще должен сделать? — приставал Лера в недоумении к деду.
— Дык, вспомнить надо, милок! Ты раньше-то, когда сюда отправлялся, всю программу знал. Просто, когда в тело попал, всё позабыл. А теперича-то вспомнить должОн. И домой, домой!

Дед устало засмеялся, встал из-за стола и подошел к входной двери.
— Ну, ладно, молодежь, мне поросят кормить надо, идите с Богом. Теперь уже сами справитесь.

***
…Когда Лера и Вася вышли во двор, накрапывал мелкий «грибной» дождик. Смешиваясь с солнечными лучиками, серебристые капли будто пропитывали призрака, отчего он стал похожим на живого человека, но подсвеченного изнутри. Василиса с любопытством разглядывала своего спутника. Крепкие жилистые руки, красивый нос с небольшой горбинкой. И млечный путь в глазах…
— А при жизни ты был привлекательным. Много наверно женщин по тебе потом плакало?
— Вряд ли. Все было как-то не по-настоящему, хотя и много, — Валера кашлянул и исподлобья посмотрел на девушку. — Не было у меня времени на серьезные связи.
В животе у Василисы громко заурчало от голода.
—Ну что — возвращаемся в твой дом? Я обед приготовлю.
—Мне это уже не нужно, — сказал призрак.— Можно я просто понаблюдаю за твоим здоровым аппетитом?
— Опять ехидничаешь! — Василиса скорчила недовольную мину, притворно выпятив губки.
Лера ухмыльнулся.
— Мне действительно нравится смотреть на тебя.
Валера вдруг подошел к Василисе совсем близко. Его глаза были живыми. И необыкновенно глубокими и бездонными как ночное небо. В них читалась вся история недолгой жизни Валеры: искристые огоньки прошлых радостей и удовольствий и мутные темные пятнышки, нарисованные тревогами. Призрак попытался погладить Василису по волосам, но его ладонь лишь растворилась в густых прядях.
— Я впервые начинаю жалеть, что лишился тела…
У Василисы неожиданно запульсировали вены на шее, с каждым толчком все сильнее превращая кровь в горячий поток.
"Стоп", — Василиса мысленно встряхнула себя.— "Это же призрак, просто дух. Совсем скоро от него останутся только воспоминания да памятник на могиле!"

...Лера внезапно отвернул голову в сторону и сухо пробормотал:
— В магазин надо зайти. У меня в холодильнике, если что-то и осталось, то оно уже месячной давности.

***
Сельский продуктовый магазинчик стоял рядом с озером и очень напоминал избушку на курьих ножках: небольшая бревенчатая избенка, установленная на 2-х вертикальных плитах для защиты дома от наводнения при весенних разливах.

Пышногрудая продавщица с яркими накрашенными губами, заигрывая, болтала с крепким мужичком в полосатой рубахе, который, заметив модную незнакомую девицу, отвернулся от своей собеседницы.
— Сереж, пиво-то брать будешь?— фыркнула обиженная продавщица.
Сергей молчал и со сладострастной улыбкой пялился на москвичку.
— Ух, какие дамы к нам заехали! Девушка, может, вам помочь выбрать?
Василиса, не ответив, продолжала разглядывать товар на витринах, иногда косясь на свой карман, в котором клубочком свернулся Валера.
— Мне булочки вон те, лаваш, колбаски копченной грамм триста и кетчуп, пожалуйста.
— Да ты сама как сдобная булочка! — загоготал Сергей и слегка хлопнул проходившую мимо девушку по кругленькой заднице.

…Василиса открыла рот, чтобы ответить на хамство мужика, но тут же закрыла, увидев между собой и Сергеем прозрачную мужскую фигуру.
— Тебя же сказали: бери свое пиво и ступай, — Лера медленно приближался к дрожащему мужчине, оставляя на полу узоры из инея…

Голоса местной парочки слились в один дикий визг, напоминающий крики свиней, погибающих под ножом бывших заботливых хозяев.

Василиса быстро сгребла в сумку покупки, сунув в трясущуюся руку продавщицы деньги, и выбежала на улицу.
— Давай быстро — в карман. А то сейчас народ сбежится, — девушка дергала в воздухе рукой, пытаясь сгрести Валеру в его "убежище".
— А я смотрю, ты пользуешься популярностью у мужчин, — Валера не спешил прятаться.
Москвичка дугой скривила бровки, собираясь кокетливо подтвердить предположение Леры, но врать быстро расхотелось:
— Вообще-то у меня с этим проблемы. Вот и единственного ухажера ты напугал. Однако спасибо. Давно за меня никто не заступался.
Лера немного потоптался на месте, собираясь что-то сказать, но видимо передумав, довольно подмигнул Василисе и забрался в теплый карманчик.

***
Призрак молчаливо бродил по комнате, разглядывая полки со своими книгами и документами.
— Ну как, что-нибудь вспоминается, — поинтересовалась Василиса, слизывая стекающий с губ кетчуп и громко сопя от наслаждения.
— Пока нет.
Василиса проглотила последний кусочек бутерброда и обильно полила кетчупом новую трубочку из лаваша и колбасы.
— Сейчас доем и давай сходим к обрыву — закат посмотрим. Ты бывал там?
Лера летящим шагом перелетел от книжных полок к тумбочке с компьютером.
— Нет, не успел, — призрак по привычке пытался нажать кнопку на системном блоке, но его попытки ничем не увенчались. Василиса заметила растерянность мужчины, отложила бутерброд и подошла к компьютеру.
— Сейчас помогу.

На мониторе загорелось приветствие операционной системы.
— Ты это правильно придумал. Там, наверное, много информации из твоей прежней жизни. Посмотришь, и, может быть, что-нибудь вспомнишь…
Лера резко повернулся лицом к девушке:
— Ты хочешь, чтобы мы быстрей расстались?
Мерцающие звездочки забегали в синих глазах Валеры. Девушка уже собралась объяснить призраку, что всё нужно сделать "как положено", но ее голос затонул в нахлынувшей волне прожигающего желания. Василиса физически ощутила, что душе ее внезапно стало неуютно внутри тела. Сердце девушки сжалось, и, будто пробив летящим камнем ее грудь, понеслось вперед, стремясь слиться с живым облаком напротив и почувствовать его дыхание с ароматом зимней вишни…

— Эй, молодежь, Вы дома? — раздался за окном знакомый голос.
По дороге на повизгивающей от старости телеге ехал Кириллыч. Его конь был похож на хозяина: такой же тонкий и длинноногий.

— Я сейчас.…Не ходи со мной, — Василиса отпрянула от призрака и выскочила на улицу.

— Он еще с тобой? — дед жевал в зубах сигаретку и молодецки подмигивал Василисе.
—Иван Кириллович…, — Василиса царапала ногтями лошадиную гриву, чтобы дед не заметил дрожания ее рук. — А если предположить, чисто теоретически, что я захочу быть с ним. Это возможно?
— Нет, — спокойно отрезал старик.
Василиса не ожидала такого краткого ответа.
Старик внимательно посмотрел на Василису и, разглядев в уголках ее глаз едва заметные капельки, добавил:
— Брось ты это, милая. От тоски своей бабской все выдумала.
Василиса старалась подавить скрежет в голосе:
— А если я тоже из тела выпрыгну? Сама… Яд, например…?
— Эх, молодежь, — Кириллыч сочувственно погладил Василису по голове. — Об этом даже не думай. Самой нельзя: там накажут и назад вернут, заново учиться.

Василиса, забыв попрощаться со стариком, шаркая туфлями по мелким камешкам, поплелась к дому.
У калитки стоял Лера.
— Вась, Василисонька…, — шепот призрака напомнил девушки колыхание тихих волн озера. — Ты будешь счастлива. Обязательно.
— Ты все слышал?
— Я тебя чувствую. Без тела мне это легче…
Василиса молча раскрыла карман своей юбки.
— Залезай. Пойдем к обрыву. Скоро будет закат.

***
К вечеру ветер заметно усилился, и озеро бушевало высокими гребнями. Небо над водой растекалось алыми полосами. Бордовое горящее яблоко солнца неторопливо остужало свои лучи в прохладной воде. Белые чайки описывали медленные круги над озером, выискивая добычу.

Василиса подошла к краю обрыва. Дыхание перехватывало от невероятно волнующей картины умирающего светила.
— Красиво. Но солнце садится как-то печально, будто прощается.
Лера не ответил. Василиса повернула голову. Призрак стоял рядом, но был каким-то другим. Словно засыпающее солнце подожгло его изнутри. Казалось, что весь он сотворен из солнечных зайчиков.
— Что это с тобой? — Василисины руки заледенели.
Лера поднял светящуюся ладонь и потянулся к щеке девушки. Василиса не успела понять, почему она чувствует живое тепло от прикосновения призрака, как ощутила долгожданный медовый вкус на своих губах.
—Я вспомнил, — шептал Лера, жадно покрывая поцелуями лицо Василисы. — Я никогда не любил раньше…
— Только не оставляй меня.… Пожалуйста,— утопая в нежности призрака, Василиса вцепилась руками в плечи Валеры, но вдруг ощутила, что, как раньше, погружается в холодный туман.
—Люблю…, — лишь успела вымолвить девушка вслед поднимающему над ней серому облачку.

Слезы заволакивали глаза, поэтому гаснущий образ Леры Василиса уже почти не различала.

...Иван Кириллович погрузил на телегу очередную охапку сена и тут заметил своих новых знакомых, идущих мимо него по дороге к обрыву. Девушка и призрак, не отрываясь, смотрели друг на друга с нескрываемой нежностью, поэтому не заметили старика.
— Эх, молоде-е-жь, — ухмыльнулся дед и продолжил сгребать с земли граблями только что накошенную траву.
Закончив работу, старик забрался на телегу и мельком глянул в сторону обрыва. Девушка беспомощно водила руками по воздуху. Призрака рядом не было. Только серебристый туман медленно поднимался над ней.
— Э-э-э-х, — печально вздохнул старик.
Он нервно потеребил поводья морщинистыми руками, еще раз посмотрел на девушку и ударил лошадь кнутом.
— Но-о-о, пошла!
Лошадь, неторопливо поплелась по дороге, но неожиданно остановилась и возбужденно фыркнула.
— Тише, Полька! — Кириллыч легонько дернул поводья, чтобы успокоить коня.
Две больших тени пронеслись по траве мимо телеги. Черные птицы с диким карканьем резко выпорхнули как из-под земли прямо перед мордой Польки. Лошадь, испугавшись, вскочила на дыбы и галопом понеслась к обрыву.
—Тп-р-р-р, стой, зараза! — закричал старик, сильно натягивая поводья.
Лошадь вдруг замерла у самой кромки обрыва, остолбенев от внезапного женского крика и последующего за ним глухого хруста камней внизу…
Иван Кириллович слез с телеги и, взявшись за уздечку, отвел лошадь в сторону. Дрожащими руками достал из кармана помятую сигаретку. Закурил. Потом подошел к краю обрыва и посмотрел вниз. Девушка безжизненно лежала на большом валуне, широко раскинув руки. Ее губы были слегка раздвинуты, словно в улыбке, а потухший взгляд устремился куда-то вверх. Старик несколько секунд рассматривал мертвое лицо девушки, затем сел на траву и начал внимательно вглядываться в темнеющее небо, по которому спокойно плавали облака. Они были белыми, кудрявыми, почти одинаковыми. И только опытный взгляд Кириллыча смог различить среди этой большой небесной перины два необычных облачка, поднимающихся вверх и удивительно похожих на мужскую и женскую фигуры, слившиеся в безудержном поцелуе.
— Молоде-е-жь!— довольно пробормотал старик и с облегчением вытер со лба выступивший от волнения пот.
Кириллыч затушил сигарету о толстую подошву своего сапога, снова взглянул на небо, ухмыльнулся, и, кряхтя, начал спускаться вниз с обрыва.

Конец:)